Джон Фаулз, «Коллекционер»
Спойлеры и исключительно субъективное мнение.
Этой книгой некоторые личности интриговали меня долго, а я маялся в предвкушении, гадая: что же в ней особенного, зацепит ли она меня или же я останусь разочарован.
Для начала, буквально пара фраз о названии. Название — это отражение финала, оно как будто завершающий штрих, ведь дело вовсе не в бабочках. Так и бывает: сперва гоняешься за чем-то единственным, прекрасным, удивительным, думаешь только об этом, отдаёшь всего себя. А потом, когда это портится или когда оказывается у тебя, начинаешь искать новый экземпляр, а потом новый, и новый. Герой ведь не был маньяком, и именно Миранда сделала его таким. Он стоял на краю пропасти, за шаг до падения, и Миранда толкнула его в спину, и он упал, и произведение оборвалось на той высокой пронзительной ноте, когда Фредерик рухнул вниз.
Весь текст прописан от первого лица. Знаю, есть личности, почему-то не переваривающие повествования от первого лица, но в произведениях подобного плана это — идеальное решение. Только как бы излагая мысли персонажа на бумагу, можно избежать авторской оценки и позволить читателю полностью прочувствовать весь хаос, творящийся в головах героев. Стоит отметить и прекрасную стилизацию — лишь талантливый писатель может стилизовать текст под не очень грамотный, обрывочный и прочее так, что никто не подумает: «Ага, он сам малограмотен», ведь под покрывалом этой стилизации всё равно ощущается красивый язык. Многие сравнения и описания настолько яркие и сочные, что хочется перечитывать по нескольку раз и выписывать в цитатник не ради смысла, а ради красоты формы.
Персонажи. Они в «Коллекционере» настолько неоднозначны, что рассуждать о них можно часами, а отношение к ним способно меняться с каждой прочитанной страницей. Начну с Миранды, девушка-бабочка, ставшая первым, возможно, самым ярким, экземпляром коллекции Фредерика. Потрясающий образец лицемерия, нарциссизма, юношеского максимализма и снобизма. Она презирает серое большинство, хотя сама слеплена из того же теста. Она — серая, как и Фредерик, и единственное её отличие, поднимающее её над Фредериком — образование. Она кичится своей якобы способностью понимать искусство, своей добродетелью, да и самой собой — тоже. Но она пустышка, потому что, как верно заметил Ч.В., полюбить она неспособна, пусть и с оговоркой "возможно", а любое искусство рождается из любви и сопутствующим ей чувствам. А Миранда даже ненавидеть неспособна, в ней есть только серая жалость. Она — самая настоящая бабочка. Бабочки летят на огонь — яркий, красивый, и Миранда летит на внешнюю красоту. Пусть даже и понимает, что неправа, и всё равно продолжает лететь. Испытание роскошью она не выдержала, сломалась и продалась, как бы ни пыталась себя оправдывать, да и все её оправдания выглядят сухими, поверхностными, словно она просто знает, что это неправильно и что нужно написать, как всё это плохо, но не осознаёт до конца. Единственное, что подкупает в ней — отчаянная жажда жить. Миранда, по-сути, не виновата в том, что она — такая, такой её сделали воспитание, образование, круг её общения. Но если в человеке есть глубина, то она никуда не денется, ни под каким воспитанием, а у Миранды этой глубины нет. Она мыслит абстрактными категориями, повторяет чужие слова, словно попугай, и своё мнение у неё проскальзывает не так уж часто. У Миранды есть крылья, но высоко взлететь она не может, вот и кружит, как бабочка, над землёй, а не летает в вышине, как птица. И я с трудом могу поверить в то, что Миранде двадцать лет. Я бы дал ей не больше семнадцати.
Ч.В. Персонаж, с мнением о котором я так и не определился. Он слишком много судит, слишком много и показушно рассуждает, и вместе с тем есть в нём что-то. Даже сказать больше нечего.
Фредерик. Воплощение абсолютной пустоты. Он не серый, как Миранда, он бесцветный. Не удивительно, что он так цеплялся за Миранду и выдуманную им самим любовь — как он сам сказал, больше у него и нет ничего. Моё отношение к нему колебалось от сочувствия (ведь он, так же, как и Миранда. не виноват, по большей части) до непонимания, но финал всё перечеркнул, оставив только отвращение. Он, словно трусливый хорёк, бегал туда-сюда, не в силах привести «любимой» женщине врача. Думаю, он хотел, чтобы она умерла. Может, желал освободиться от её влияния на себя, может, сам не хотел жить и жаждал для себя трагической кончины рядом с её телом. Но горе его не было долгим, потому что любви-то он не испытывал, только болезненную одержимость, вызванную страхом остаться совсем одному.
Читал, в общем-то, с интересом, но без особых эмоций, не считая нагрянувшей рефлексии после всех рассуждений на тему искусства, но финал стоит всего прочитанного. Очень болезненный финал: Миранда хотела жить, так хотела, что готова была на всё, но не смогла. Фредерик так хотел, чтобы его полюбили, но в решающий момент трусливо поджал хвост. Он хотел доказать Миранде свою любовь, но на деле только сорил деньгами. Деньги были его единственным доказательством.
Явсёсказал. Вернее, не всё, конечно, но уж слишком много мыслей осталось, чтобы всё это тщательно сформулировать.